ЕСЛИ БЫ НЕ ХХ СЪЕЗД
ГУЛаг (Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения) в СССР в 1934-56 гг. подразделение НКВД (МВД), осуществлявшее руководство системой исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). Специальные управления ГУЛАГа объединяли многие ИТЛ в разных районах страны: Карагандинский ИТЛ (Карлаг), Дальстрой НКВД/МВД СССР, Соловецкий ИТЛ (УСЛОН), Беломорско-Балтийский ИТЛ и комбинат НКВД, Воркутинский ИТЛ, Норильский ИТЛ и др.
Знаменитый Мороз, начальник Ухтинских лагерей, заявлял, что ему не нужны ни машины, ни лошади: «дайте побольше з/к — и он построит железную дорогу не только до Воркуты, а и через Северный полюс». Деятель этот был готов мостить болота заключёнными, бросал их запросто работать в стылую зимнюю тайгу без палаток — у костра погреются! — без котлов для варки пищи — обойдутся без горячего! Но так как никто с него не спрашивал за «потери в живой силе», то и пользовался он до поры до времени славой энергичного, инициативного деятеля.
В сравнении с гражданским сектором, труд заключённых был неэффективным, а продуктивность — ничтожной. В частности руководитель ГУЛага Наседкин 13.5.1941 писал, что «выработка на одного рабочего в ГУЛаге на строительно-монтажных работах 23 рубля в день, а в гражданском секторе на строительно-монтажных работах 44 рубля.
Норма питания № 1 (основная) заключённого ГУЛага в 1948 году (на 1 человека в день в граммах):
Хлеб 700 (800 для занятых на тяжёлых работах)
Мука пшеничная 10
Крупа разная 110
Макароны и вермишель 10
Мясо 20
Рыба 60
Жиры 13
Картофель и овощи 650
Сахар 17
Соль 20
Чай суррогатный 2
Томат-пюре 10
Перец 0,1
Лавровый лист 0,1
Результаты проверок лагерей показывали систематическое нарушение норматива.
Кроме того, 5.3.1948 был издан так называемый «дополнительный указ воровского закона для заключённых»:
«Каждый заключённый вносит в воровскую кассу 25 % от своего заработка.
Каждый заключённый приносит ворам 50 % от полученных посылок и денежных переводов.
Заключённые, имеющие шерстяные личные вещи, по первому требованию передают их ворам.
Из продуктов, завезённых на кухню, заведующий и повара самое лучшее отдают ворам.
Заключённые врачи и фельдшеры выделяют для воров медикаменты, содержащие наркотики.
Все заключённые безоговорочно выполняют любое требование воров.
При неподчинении воровскому закону главари приговариваются к смертной казни».
Л. П. Берия 9.4.1939 обратился с письмом к В. М. Молотову, в котором просил увеличить нормы снабжения заключённых продовольствием и одеждой для повышения производительности их труда:
Существующая в ГУЛаге НКВД СССР норма питания в 2000 калорий рассчитана на сидящего в тюрьме и не работающего человека. Практически и эта заниженная норма снабжающими организациями отпускается только на 65—70 %. Поэтому значительный процент лагерной рабочей силы попадает в категории слабосильных и бесполезных на производстве людей. На 1.3.1939 слабосильных в лагерях и колониях было 200 000 человек и поэтому в целом рабочая сила используется не выше 60-65%
Усатый ублюдок не знал азов марксизма, не был в курсе, что Плеханов назвал свою Группу Группой освобождения труда, ибо самый производительный труд – свободный.
Согласно официальным документам, всего за годы существования ГУЛага в нём умерли более 1,1 млн человек (ещё более 600 тыс. умерли в тюрьмах и колониях).
Большой процент смертности падает на простудные заболевания и на истощение; простудные заболевания объясняются тем, что есть заключённые, которые выходят на работу плохо одетые и обутые, бараки зачастую из-за отсутствия топлива не отапливаются, вследствие чего перемёрзшие под открытым небом заключённые не отогреваются в холодных бараках, что влечет за собой грипп, воспаление лёгких, и другие простудные заболевания.
ВОССТАНИЕ В УСТЬ-УСИНСКЕ
Началось в лагпункте «Лесорейд» (Республика Коми) 24.1.1942. Это был отчаянный протест против массовых расстрелов «политических» и против большой смертности от голода в лагерях Коми. Одного из начальников лагерей Воркутлага за высокую смертность заключенных даже приговорили к тюремному сроку.
«Лесорейд» представлял собой один из лагпунктов Воркутлага, располагался примерно в 6 км от поселка Усть-Уса. По состоянию на 1.12.1941 в «Лесорейде» насчитывалось 202 заключённых, из них 108 политических, осуждённых по ст. 58. Зимний период был выбран ввиду того, что в другие сезоны невозможно было бы быстрое передвижение по зимникам, летом местность была заболочена. Планировалось, освободив заключённых «Лесорейда» и обезоружив охрану, неожиданно захватить Усть-Усу, после чего совершить основным отрядом бросок на Кожву, где проходила железная дорога. Оттуда двинуться в двух направлениях — на Котлас и Воркуту, по пути освобождая заключённых других лагерей, которые станут присоединяться к восставшим, собрав, таким образом, достаточно мощные силы. Предполагалось, что к этой армии присоединятся также спецпоселенцы и местное население. Восставшие имели четкий план, в их составе были бывшие военнослужащие РККА, командование состояло из командира, начальника штаба, военного комиссара и командиров взводов.
24.1.1942, заманив большинство охраны для мытья в баню, заключённые разоружили остальных (при этом один стрелок ВОХР был убит, ещё один ранен), после чего, заперев всех вохровцев в овощехранилище, открыли лагерную зону и объявили всем о восстании. Заключённые получили зимнюю форму ВОХР, собрали продовольственный обоз из 8 подвод. Часть заключённых (59 человек), не желая участвовать в восстании, разбежалась. Остальные под командованием Ретюнина под видом учений отряда ВОХР двинулись маршем к Усть-Усе, имея на 82 человека 12 винтовок и 4 нагана. Бои на различных объектах Усть-Усы длились до полуночи, в ходе них повстанцы потеряли убитыми 9 чел., убили 14 чел. и ранили 11 чел., захватили оружие и освободили 38 заключённых местного КПЗ, из которых 12 присоединились к восставшим лагерникам. В то же время 40 безоружных повстанцев было задержано, ещё 21 человек впоследствии добровольно сдались.
В ночь на 25 января отряд, освободив лагерную подкомандировку Кыз-Раз-Ды, нагнал и захватил в деревне Акись оружейный обоз ВОХР, затем утром вышел к селу Усть-Лыжа (у впадении реки Лыжа в Печору), где на складе сельпо забрал различное продовольствие и хозяйственный инвентарь. Военный комиссар отряда А. Макеев (крупный хозяйственник, арестован в 1938-м по делу право-троцкистской организации в Коми АССР, ст. 58) оставил продавщице сельпо расписку от имени «Отряда особого назначения №41». На тот момент численность отряда составляла 41 чел., они были хорошо вооружены (41 винтовка Мосина, 15 наганов и несколько единиц пистолетов различных марок, более 10 тыс. патронов и т. д.) Вечером 27 января разведка отряда ВОХР, высланного для розыска и уничтожения повстанцев, наткнулась на них в 65 км от Усть-Лыжи. Утром 28 января завязался бой в лесу в 105 км от села Усть-Уса на реке Лыжа. Несмотря на более чем двукратное численное превосходство вохровцев, повстанцы ожесточенно сопротивлялись. Бой шел весь день. Был убит комиссар отряда Макеев, погиб командир подразделения Соломин. Всего повстанцы потеряли убитыми 16 человек. Столько же недосчитались вохровцы, еще 9 были ранены, двое из них позднее скончались. Но больше всего вышло из строя из-за обморожений. В конце концов, вохровцы начали покидать позиции, и тогда их командир Прохоров дал команду отступить в Усть-Лыжу. На пути к селу отступающих встретили замнаркома внутренних дел Симаков и второй секретарь обкома Важнов – они прилетели на самолете, чтобы лично руководить ликвидацией восстания. Симаков пришел в ярость, потребовал продолжить преследование. Но измотанные и обмороженные стрелки не подчинились приказу. Симаков отстранил Прохорова от командования отрядом, с большим трудом организовал взвод из 35 человек и сам повел их в погоню. Остальные вернулись в село. Оказалось, что большинство бойцов действительно обморожены. Только семеро были признаны симулянтами и дезертирами, их арестовали.
Преследование отряда восставших продолжалось. 29 января в охотничьей избушке в верховьях реки Лыжа повстанцы, которых оставалось 26 чел., провели совещание и решили разбиться на группы, чтобы попытаться уйти в Большеземельскую тундру к ненцам-оленеводам. 30 января — 1 февраля продолжалось уничтожение этих групп силами ВОХР. Вечером 1 февраля третья, основная группа, в которую входил руководящий состав повстанцев во главе с М. Ретюниным (11 чел.) была настигнута вохровцами в верховьях реки Малый Тереховей (приток р. Лыжа) в 175 км от Усть-Лыжи и окружена. После 23-часового боя, израсходовав боеприпасы, руководители восстания – сам Марк Ретюнин, начальник штаба отряда М. Дунаев и ещё четверо повстанцев — застрелились. Два человека были взяты в плен. Руководитель восстания до конца остался верен своим словам: «А что мы теряем, если нас и побьют? Все равно мы подохнем завтра, так лучше умрем сегодня как свободные люди»…
Опергруппы то тут, то там обнаруживали восставших: троих, двоих, одиночек. Последнюю группу из пяти человек обнаружили 6 марта в сотне километров от Усть-Лыжи. Семеро вохровцев без труда захватили измученных, шатающихся от голода людей. Точно неизвестно, что произошло, но трое из пяти пленных были расстреляны. Всего за время восстания погибло 42 его участника, захвачено живыми шестеро. 40 человек покинуло отряд после налёта на Усть-Усу, 21 добровольно сдались. 16 сентября 1942 г. 50 обвиняемых, среди которых были как заключённые, так и вольнонаёмные, были приговорены ОСО НКВД СССР к высшей мере наказания, ещё 18 человек — к различным срокам лишения свободы. Потери частей НКВД и ВОХР составили 33 человека убитыми, 20 ранеными и 52 обмороженными.
ВОССТАНИЕ В НОРИЛЬСКЕ
25 мая 1953 года, началось самое продолжительное и массовое выступление заключенных в истории ГУЛАГа — Норильское восстание в Горлаге, в нем участвовали около 30 тысяч человек. Оно стало началом конца системы сталинских лагерей.
К весне 1953 года в Норильске было 35 лаготделений и 14 лагпунктов ИТЛ, а также 6 лаготделений Горного лагеря. Число узников Горного лагеря, но разным оценкам, 30 — 40 тысяч человек.
В 1953-м лагерный «контингент» Горлага — это в основном, «политические», осужденные по ст. 58 УК РСФСР, представители многих национальностей, проживавших как на территории СССР, так и за его пределами — русские, немцы, венгры, японцы. Средний срок лишения свободы у отбывающих наказание в Горлаге Норильска — 10-15 лет лишения свободы. Рабочий день по 10-12 часов даже в 40-градусный мороз и пайка хлеба в день чуть больше блокадной ленинградской.
В мае-апреле 1953 года, в канун восстания, пошли случаи избиения и убийств заключенных. Бесчеловечный режим ГУЛАГа, беспредел лагерной администрации и охраны, унижение и подавление личности, безнадежность огромных сроков. Страшным испытанием был террор «блатных», в тюремной системе СССР всегда находящего поддержку у лагерной администрации (считалось, что «политических», «контрреволюционеров», перевоспитать нельзя, а уголовников — «социально близких» — «перековать» можно). Все это должно было сломить любого и физически, и морально.
Из воспоминаний бывшей узницы Горлага 83-летней Агафьи Кныш:
«… Меня, 17-летнюю, и двух моих старших сестер приговорили к 10 годам лагерей, обвинив в измене родине. Это было в 1946-м. Тогда в нашем селе убили офицера НКВД. Мы думали, что расправа наступит немедленно. Через несколько дней перед рассветом нагрянули грузовики с солдатами. Многих жителей увезли в город в тюрьму, перевернули верх дном хаты, сараи, искали оружие на огородах. Наших родителей вскоре отпустили. Нас с сестрами били. А потом был суд. Когда нам дали последнее слово, я вскочила и говорю: «У меня одна просьба — чтобы нас, сестер, не разлучали». Возможно, это где-то и записали, потому что нас ни разу даже не пытались разделить. Мы и на нарах спали вместе: я посредине, сестры — по бокам. Года полтора мы отбывали срок на Донбассе и в Эстонии, а затем нас отправили в Норильск…
…Когда нас с сестрами привезли в Норильск, этот город только начинали отстраивать, по сути, голыми руками. Домов было немного, на центральной площади возвышалось огромное изваяние Сталина. Особенно запомнился первый день на стройплощадке: нас погнали рыть яму под фундамент какого-то здания. У ее края был вбит металлический костыль, к которому крепилась веревочная лестница. Спустились по ней на дно, и охранник закрыл нас крышкой. В ней было лишь небольшое отверстие для вентиляции. Мы долбили кайлами вечную мерзлоту. Через шесть часов крышку поднимали — начинался обеденный перерыв. Ели в столовой прямо в верхней одежде. Нам давали хлеб и баланду из ржавой кильки. Если ты выполняешь норму, получаешь 600 г хлеба, если нет — 300 г. В лагерь возвращались поздно вечером. На вахте всех обыскивали, а это отнимало много времени. Особенно тяжело приходилось зимой — выматывал жуткий холод и полярная ночь… Мне еще повезло, что через некоторое время меня перевели на расчистку снега.
Однажды среди рабочего дня нам приказали построиться — офицер сообщил о смерти Сталина. В этот же день мы почувствовали некоторые послабления режима: конвоиры перестали на нас кричать и даже начали с нами общаться. Прежде это запрещалось, ведь администрация всячески пыталась подавить волю заключенных, держать их в постоянном страхе. Например, в мужских зонах практиковалось такое средство «воспитания», как «молотобойка»: заключенных, вызвавших какие-либо подозрения, бросали в камеры, в которых находились уголовники, согласившиеся сотрудничать с администрацией. Их задачей было, как они говорили, «принять» проштрафившегося трудягу — беспощадно избить его…»
Толчком для восстания в лагерях Норильска стали расстрелы заключенных. Ситуация тогда сложилась особая: умер Сталин, и осужденные по политическим статьям (их в зонах Норильска было подавляющее большинство) воспрянули духом в надежде на скорое освобождение. Администрация лагерей решила, что при таких настроениях недостаточно имевшихся методов устрашения, поэтому заключенных стали расстреливать чуть ли не каждый день по одному или по несколько человек. Как пишет в своих воспоминаниях один из лидеров восстания Евгений Грицяк, охрана стреляла либо «просто так», без каких-либо поводов, либо жертву выводили в тундру и убивали якобы при попытке к бегству.
Заключенные трудились на строительстве Норильска, когда в одной из зон раздалась автоматная очередь. Начальник караула сержант Дятлов через зону открыл огонь из автомата по сидевшим на крыльце лагерного барака заключенным 5-го лаготделения, ранив 7 человек, один из которых скончался от полученных ран.
В знак протеста заключенные прекратили работу во всех лагерных отделениях. В то же день были созданы забастовочные комитеты в оцеплении Горстроя, в жилой зоне 4-го лаготделения, в 5-м и 6-м лаготделениях Горлага.
Администрация лагеря не пользовалась у заключённых доверием, лагерники требовали московской правительственной комиссии. Заключенные выдвинули следующие требования:
— сокращение 10—12-часового рабочего дня до 7—8-часового;
— выплата заработанных денег (половину на лицевой счет, половину на руки);
— улучшение бытовых условий,
— разрешение на свидания и переписку с родными,
— пересмотреть дела политзаключенных (основное требование),
— отменить бесчеловечные наказания (кандалы, «ледяной карцер»).
— наказать виновников произвола — работников МВД-МГБ,
— отменить ношение номеров на одежде,
— снять с окон бараков решетки, с дверей замки, превращающие жилье в тюремную камеру,
— не ограничивать переписку с родными двумя письмами в год,
— гарантировать безопасность делегатам лагерников, ведущим переговоры с комиссиями МВД.
— отправить на «материк» инвалидов, больных, женщин и стариков,
— вывезти на родину иностранцев.
Продолжает Агафья Кныш:
«… Для меня восстание началось с записки, принесенной ветром в женский лагерь из мужской зоны. Записочка маленькая, ради экономии места слова в ней были написаны сокращенно, но мы прочли: «Завтра на работу не выходим». Тут нужно сказать, что мужских зон в Норильске было несколько, одна из них находилась рядом с нашей. Ветра в тех местах сильные, и это позволяло пользоваться «воздушной почтой» — маленькие записочки «пересылали» с порывами ветра. По этому поводу мы говорили, что нам сам Бог помогает. Еще пользовались семафорной азбукой: эстонские моряки забирались на крыши бараков и взмахами рук (флажков у них не было) передавали сообщение. В нашей зоне отбывали срок их землячки, которые умели читать эти жесты, так как в Эстонии семафорной азбуке обучали в школе. Для приема и передачи сообщений эстонки тайком от надзирателей поднимались на крыши бараков…
…Получив записку из мужской зоны, мы не вышли на работу. В ответ администрация три дня не завозила нам хлеб. Нервы у всех были на пределе — боялись, что нас начнут расстреливать. Конечно, никто не хотел погибнуть, но многие особо жизнью не дорожили. Например, я считала, что десять лет лагерей — срок, на который осудили меня и двух моих сестер, — не переживу. Лагерь безжалостно отнимал здоровье. Считали, что реальный шанс вернуться к нормальной жизни, выйти замуж, родить детей может дать только пересмотр наших дел, поэтому так крепко поддерживали восстание. Над лагерями подняли его знамена: черные флаги с красной полосой посредине. Черный цвет символизировал скорбь по погибшим товарищам, а красный — пролитую ими кровь…
… Чтобы на воле знали, что происходит в лагере, мужчины третьей зоны придумали распространять рукописные листовки с помощью воздушных змеев. К пачке прокламаций прикрепляли фитиль и поджигали его в момент запуска змея. Пока тот поднимался в небо, огонь добирался до шпагата, которым были перевязаны листы, и пережигал его. Ветер разносил бумаги на километры…»
С 26 мая по 4 августа волнения происходили во всех шести лагерных отделениях Горлага. К концу восстания Горлаг поддержали и два лаготделения ИТЛ «Норильлаг».
С 5 июня в забастовке принимают участие все лаготделения Горлага (кроме 2-го). 6 июня вместо Правительственной комиссии из Москвы приезжает ведомственная комиссия МВД с представителями ЦК ВКПб. Начинаются переговоры с представителями забастовочных комитетов. Комиссия частично удовлетворила требования заключенных: снять номера с одежды, разрешение переписки и свиданий.
Но так как основные требования (приезд Правительственной комиссии, пересмотр дел) выполнены не были, решено продолжать забастовку.
Однако 9 июня на работу выходят заключенные 4-го, 5-го и 6-го лаготделений. 14-го июня на работу выходят заключенные 1-го лаготделения. Бастует только 3-е (каторжное). В приступивших к работе отделениях начинаются аресты. В знак протеста 4-е лаготделение 22 июня вновь объявляет забастовку. 24 июня убито двое заключенных 5-го лаготделения, отделение объявляет забастовку. 25 июня к ним присоединяется 6-е лаготделение. Над зонами вновь поднимаются траурные флаги.
29 июня администрацией принимается решение о ликвидации 5-го лаготделения. Применено оружие. 11 человек убито, 36 тяжело ранены (12 из них умерли от ран).
В ночь на 7 июля штурмом было взято 6-е (женское) лаготделение. Сначала их поливали водой под давлением в 8 атмосфер, затем по одной вывозили из зоны. 7-го июля прекратили забастовку 1-ое, 4-е и 5-е лаготделения.
Дольше всех держалось 3-е (каторжное) лаготделение. В ночь на 4 августа оно было взято штурмом. В зону на автомашинах ворвались автоматчики и открыли огонь на поражение. 57 человек убито, 98 ранено. В штурме участвовали члены ВКПб и комсомола г. Норильска. При задержании жестоко избивали всех, даже раненых.
Разве можно после этого назвать членов ВКПб коммунистами? Нет, они хуже зверей, недочеловеки, фашистское отродье. Разве это социализм, разве ради этого большевики мыкались по тюрьмам и ссылкам, гибли в Гражданскую? Те, кто старается отмыть черного кобеля добела, эту мразь, Сталина – тоже недочеловеки, быдло, фашистское зверьё.
«Нас, женщин, решили усмирить с помощью горячей воды, — продолжает свои воспоминания Агафья Кныш. — Возле нашей зоны сосредоточились войска. Понимая, что власти решились действовать, мы всю ночь стояли под моросящим дождем, скандируя «Свобода или смерть!». К периметру зоны несколько раз подступали солдаты, но женщинам постарше удавалось урезонить их словами — мол, вы что, резню собрались устроить? Тогда к заграждению подъехали пожарные машины, из брандспойтов ударили мощные струи горячей воды. Затем в лагерь ворвались солдаты и наших лидеров арестовали. Все происходило 7 июля. После этого забастовку продолжала лишь третья мужская зона. Расправу над ними отсрочило то, что на следующий день арестовали Берию. Но все же 4 августа власти решились на штурм — в третью зону ворвались военные на автомобилях, людей расстреливали из автоматов и пулеметов…»
В ночь на 4 августа 1953 года Норильское восстание было подавлено. Начались аресты, избиения, допросы, новые сроки. Жертвы среди заключенных подсчитать невозможно. В кладбищенской книге, где обычно поименно записываются все похороненные, есть строка, относящаяся к 1953 году, о захороненных в общей могиле 150 безымянных жертвах. Наказания за эти убийства безоружных людей и издевательства над ними не понес никто.
Тем не менее, стойкость, самоотверженность и бесстрашие участников восстания летом 1953 года не были напрасными, принесенные ими жертвы не пропали зря. Первые результаты норильского восстания заключенные ощутили еще в 1953 году. Они заключались в смягчении режима, возвращении им прав.
25.06.1954 Горлаг был ликвидирован. В Норильск прибыла комиссия по пересмотру дел политзаключенных. В 1955-1956 гг. были освобождены почти все узники Горлага. Норильский комбинат перешел на вольнонаемную рабочую силу. Общее число лагерей резко сократилось.
Восстания и забастовки рабочих в СССР против Сталина шли и до создания системы ГУЛаг, например, восстание вичугских ткачей в 1932 году. Все они заставили власть формально осудить «культ личности» Сталина. Чтобы подавить – нужно возглавить, верный ученик, соратник Сталина и такой же кровавый убийца Хрущев выпустил пар через свисток. Если бы не ХХ съезд, весь народ поднял бы восстание.
***
Полунищие цепляются за «вождя народов» как за «символ эпохи», от безысходности и беззащитности. Обездоленность и безнадежность всегда рождают мифы о заступничестве богов и героев.
Либералы – при содействии властей! – приватизировали критику сталинизма, вытеснив из информационного поля не только марксистов-ленинцев, но и весь рабочий класс.
Либералы, тыча в Сталина, оправдывают свои преступления.
Украинская бандеровская сволочь, тыча в Сталина, оправдывает свои преступления.
«Коммунисты» КПРФ, тыча в либералов, обеспечивают себе хлебные места в Госдуме. Прочие «коммунисты» из ВКПб, РКРП и т.п. – такие же сталинисты, такие же недочеловеки, такая же фашистская сволочь.
Либеральный Кремль, тыча в «несистемных» либералов, пропагандирует Сталина как государственника, пытаясь выглядеть прилично на фоне либералов.
Подготовил Борис Ихлов, 9.6.2020