ОНИ ДОКАЗАЛИ ЧТО БОГА НЕТ

Впервые обнаруженное португальскими золотоискателями 300 лет назад, племя пираха живёт в четырёх деревнях в районе реки Маиси, притока Амазонки.

В 1977 году молодой и горячо убежденный христианин, американец Дэниел Эверетт, этнограф и лингвист, отправился с женой и тремя детьми в джунгли Амазонки, чтобы изучить язык племени пираха и привнести в темную, косную, инертную материю масс партийное религиозное сознание

История Иисуса Христа не произвела никакого впечатления на индейцев пираха. Мысль о том, что миссионер всерьёз верит рассказам про человека, которого сам никогда не видел, показалась им верхом абсурда.

До Эверетта миссионерская организация уже отправляла лингвистов для изучения языка пираха с целью перевода на него Библии, но никому не удалось до конца выяснить, как устроена грамматика этого языка. А без этого миссионерская миссия была бы невозможна. Как донести до жителей племени слово Божие, если даже не можешь понимать их речь?

Историю своей миссионерской и лингвистической экспедиции Дэниел подробно описал в книге «Не спи, кругом змеи».

Среди пираха не принято спать подолгу — лишь по 20-30 минут и только по мере необходимости. Они убеждены, что длительный сон может менять человека, и, если много спать, есть риск потерять себя, став совсем другим. Режим дня у них отсутствует, регулярный восьмичасовой сон им просто не нужен, они не спят по ночам, а лишь дремлют по чуть-чуть там, где их настигнет усталость. Чтобы не спать, они натирают свои веки соком одного из тропических растений.

Наблюдая изменения своего тела, связанные с этапами взросления и старения, пираха верят, что всему виной сон. Постепенно меняясь, каждый индеец берёт себе новое имя — это происходит в среднем раз в 6-8 лет. Для каждого возраста свои имена, так что, зная имя, всегда можно сказать, о ком речь — о ребёнке, подростке, взрослом или старике.

Они мало едят и никогда не делают запасов еды, равнодушны к материальной собственности, живут настоящим и не заботятся о дне завтрашнем.

Их язык уникален, не похож ни на какой другой. В нем мало гласных, и большое значение имеет тональность. На нем слова можно не только произнести, но и просвистеть, промычать, все равно смысл будет понятен. В их языке нет форм будущего и прошлого, нет понятий числа, даже такого понятия как один, а в культуре нет никаких ритуалов и мифов о происхождении мира. У них не принято говорить о давнем прошлом и верить на слово людям, рассказывающим о том, чего они не видели сами. Они живут настоящим, довольствуются тем, что имеют, много улыбаются и считают такой образ жизни самым правильным и естественным.

25 лет миссионерства Эверетта никоим образом не повлияли на убеждения пираха. Зато учёный, в свою очередь, раз и навсегда завязал с религией и ещё сильнее погрузился в научную деятельность, став профессором языкознания.

У пираха абсолютное отсутствие счёта и числительных, они используют только два соответствующих слова: «несколько» и «много».
«Пираха не используют чи́сла, потому, что не нуждаются в них — они прекрасно обходятся без этого. Однажды меня спросили: «Выходит, матери пираха не знают, сколько у них детей?» Я  ответил: «Они не знают точного числа своих детей, но знают их по именам и по лицам. Им не нужно знать число детей, чтобы узнавать их и любить».

Ещё более сверхъестественным кажется отсутствие отдельных слов для обозначения цветов. В это сложно поверить, но у аборигенов, живущих посреди наполненных яркими красками тропических джунглей, есть только два слова, обозначающих цвета этого мира — «светлый» и «тёмный». При этом, все Pirahã успешно проходят тест на цветоделение, различая силуэты птиц и животных в смешении разноцветных мазков.

То есть, процесс абстрагирования (обобщения) не произошел, каждый объект запоминается конкретно. С другой стороны, рациональное мышление замещено интуитивным.

В отличие от соседей из других племён пираха не создают декоративных узоров на своих телах, что свидетельствует о полном отсутствии искусства. У пираха нет форм прошедшего и будущего времени. Мифов и легенд здесь также не существует — коллективная память выстраивается лишь на личном опыте самого старого из ныне живущих членов племени. При этом, каждый из них обладает поистине энциклопедическими знаниями о тысячах растений, насекомых и животных — помня все названия, свойства и особенности.

Очередной феномен — полное отсутствие идеи накопления пищи. Всё, что добывается на охоте или рыбалке, немедленно съедается. А за новой порцией они отправляются только будучи сильно голодными. Если же вылазка за провиантом не приносит результатов, они относятся к этому философски — мол, часто есть также вредно, как и много спать. Мысль о заготовках еды впрок им кажется такой же нелепой, как россказни белокожих людей о едином боге.

Пираха едят не более двух раз в день, а порой, и того реже. Наблюдая за тем, как Эверетт с семейством уплетали свой очередной ланч, обед или ужин, пираха искренне недоумевали «Разве можно столько есть? Вы же так умрёте!»

С частной собственностью — тоже не как у прочих. Бо́льшая часть вещей общая. Разве что незамысловатая одежда и личное оружие у каждого свои. Впрочем, если человек не пользуется тем или иным предметом, значит, он ему не нужен. Следовательно такую вещь с лёгкостью можно позаимствовать. Если же сей факт расстроит прежнего хозяина, то ему её вернут. Дети пирахa не имеют игрушек (нет абстрагирования), что не мешает им играть друг с другом, растениями, собаками и лесными духами.

Пираха свободны от каких-либо предрассудков. Никаких вымученной радости, фальшивой вежливости, «спасибо», «извините» и «пожалуйста». Зачем всё это, когда Пираха и так друг друга любят без всяких формальностей. Более того, они ни на секунду не сомневаются, что не только соплеменники, но и остальные люди всегда рады их видеть. Чувства стыда, обиды, вины или сожаления им чужды. Каждый вправе делать то, что хочет. Никто никого не воспитывает, не поучает, не убивает.

«Вы не встретите у пираха синдром хронической усталости. Вы не столкнётесь здесь с самоубийством, идея самоубийства противоречит их природе. Я никогда не видел у них ничего, хотя бы отдалённо напоминающего психические расстройства, которые мы связываем с депрессией или меланхолией. Они просто живут сегодняшним днём, и они счастливы. Они поют по ночам. Это просто феноменальная степень удовлетворённости — без психотропных препаратов и антидепрессантов».

«У них совсем иная концепция объективного и субъективного. Даже когда они видят сны, они не отделяют их от реальной жизни. Опыт, пережитый во сне, считается таким же важным, как опыт, полученный во время бодрствования. Таким образом, если мне снилось, будто я гулял по Луне, то с их точки зрения, я действительно совершил такую прогулку», — пишет Дэн.

Пираха видят себя неотъемлемой частью природы, детьми леса, лес — это сложный живой организм, по отношению к которому они испытывают неподдельный трепет, а иногда страх. Лес наполнен необъяснимыми и странными вещами, которые они и не пытаются разгадать.

Возможно, это самое важное – отсутствие животного любопытства.

В лесу обитает целое множество таинственных духов. Пираха верят, что после смерти непременно пополнят их ряды — тогда-то они и получат ответы на все вопросы. А пока нет никакого смысла забивать себе голову всякой ерундой.

Эверетт неоднократно наблюдал за тем, как его друзья-индейцы крайне оживлённо, во весь голос общаются с невидимыми духами — так, будто это обычные люди. На вопрос, почему же учёный ничего подобного не видит, он всякий раз получал безапелляционный ответ: мол, что тут непонятного, духи пришли не к нему, а к Пираха.

Вопреки опасениям Дэниела, связанным с возможным исчезновением племени в силу столкновения с Большим Миром, численность Пираха в наши дни возросла с 300 до 700 человек. Находясь в 4 днях пути по реке, племя и сегодня живёт довольно обособленно. Здесь по-прежнему почти не строят домов и не обрабатывают почву для обеспечения своих нужд, полностью полагаясь на природу. Одежда — единственная уступка Пираха современной жизни. Они крайне неохотно воспринимают блага цивилизации. «Они соглашаются принять только определённые подарки. Им нужна ткань, инструменты, мачете, алюминиевая посуда, нитки, спички, иногда фонарики и батарейки, крючки и леска. Они никогда не просят ничего крупного, только мелочи».

 «Что же касается Библии, — пишет Эверетт, — я понял, человек — куда более сложное существо, чем рассказывает Священное Писание, а религия не делает нас ни лучше, ни счастливее».

Понять другого человека – значит поставить себя на его место. Но другой человек может иначе воспринимать мир, иметь другие цели. Понятьдругого человека – это увидеть его уникальность, проявить интерес к его точке зрения, увидеть в нем источник информации, которая способна расширить и дополнить твое собственное сознание и понимание мира.

Как писал Маркс: «Все остальные угнетенные слои общества должны принять интересы рабочего класса как собственные».

Они именуют себя «правильные люди», в то время как все остальные для них — «мозги набекрень». Они абсолютно довольны своей жизнью.

У белых людей есть удивительный «талант» — нагло вторгаться на якобы неосвоенные территории и насаждать свои правила, обычаи и религию. Всемирная история колонизации — яркое тому подтверждение. Но всё-таки однажды, где-то на краю земли, обнаружилось племя, люди которого так и не поддались миссионерско-просветительской деятельности, ибо эта деятельность показалась им никчёмной и крайне неубедительной.

Дэн Эверетт: «Мне было всего 25. Тогда я был горячо верующим человеком. Готов был умереть за веру. Готов был сделать всё, чего она потребует. Тогда я не понимал, что навязывание другим людям своих убеждений — это та же колонизация, только колонизация на уровне верований и идей. Я пришёл, чтобы рассказать им о Боге и о спасении, чтобы эти люди смогли попасть в рай, а не в ад. Но я встретил там особенных людей, для которых большинство вещей, которые были важными для меня, не имели значения. Они не могли понять, с чего я решил, что имею право объяснять им, как жить».

«Качество их жизни было во многих отношениях лучше, чем у большинства религиозных людей, которых я знал. Я нашёл мировоззрение этих индейцев очень вдохновляющим и правильным».

Но не только жизненная философия Пираха пошатнула систему ценностей молодого учёного. Язык аборигенов оказался настолько непохожим на все остальные известные языковые группы, что буквально перевернул традиционное представление о фундаментальных основах лингвистики. «Их язык не столь сложен, сколь уникален. Ничего похожего на Земле больше не встречается». По сравнению с остальными, язык этих людей кажется «более чем странным» — в нём всего семь согласных и три гласных. Зато на Пираха можно говорить, напевать, свистеть и даже общаться с птицами.

Общаясь с индейцами пираха, Дэниел понял, что вербальный язык – лишь малая часть того, что необходимо для взаимопонимания. Чтобы понять другого человека, недостаточно знать грамматику, фонетику и прочие правила формирования слов и предложений. Необходимо погрузиться в культуру народа, понять и принять их образ жизни, соединить свою судьбу с их судьбой.

Стало ясно, что этот народ невозможно убедить в том, что происходило 2000 лет назад, доказать существование Иисуса, которого сам Дэниел не видел. Этого не позволял не только язык и менталитет пираха, но и совесть самого Дэниела. Он не чувствовал нравственного превосходства над людьми, которые живут в гармонии с природой и друг с другом, любят своих ближних (не на словах, а на деле), не делают никому зла, не желают чужого, умеют прощать друг друга и стойко переносить жизненные невзгоды.

Прожив с индейцами пираха долгие годы, Дэниел отказался от миссионерской миссии и… стал атеистом. И хотя это стало причиной развода с любимой женой Керен, он не мог поступить иначе.

«Я стал серьезно сомневаться в природе веры, в самом акте веры в нечто неосязаемое… Ценности культуры пираха — непосредственность восприятия, подтверждение слов делом — бросали сомнение на все это…У пираха не было чувства «греха», не было потребности «исправить» род людской или даже только самих себя. Они принимали вещи такими, как они есть. Не боялись смерти. Верили в самих себя.

…как я и полагал, когда я наконец объявил о том, что мои взгляды изменились, последствия для меня лично были огромны. Это тяжело — сказать своим родным и друзьям, что ты отошел от взглядов, которые вас всех объединяли и благодаря которым вы стали теми, кто вы есть… В конце концов потеря веры и душевный кризис, который ее сопровождал, привели к распаду моей семьи, а этого я больше всего и боялся.

Джим Эллиот, миссионер-­мученик, проповедовавший в племени ваорани, однажды сказал слова, которые надолго врезались в мою память: «Разве глупо — отдать то, что тебе не удержать, в обмен на то, чего уже не лишишься?» Он, конечно, имел в виду, что уход из этого мира, который мы с собой не унесем, — это малая цена за то, чтобы познать Бога и пребывать вечно в раю.

Я же отдал то, что не мог удержать, — свою веру, чтобы обрести то, чего уже не лишусь, — свободу от того, что Томас Джефферсон назвал «тиранией чужого ума», то есть от следования авторитетам в ущерб собственному разумению».

Племя пираха пошатнуло не только веру Дэниела Эверетта, но и концепцию «универсальной грамматики» Ноама Хомского – известного авторитета в области лингвистики.

Хомский не занимался полевыми исследованиями, предпочитая исследовать закономерности языков математическими и логическими методами. Считая, что язык имеет нефизическую природу, он исследовал его отдельно от жизни народа. Но реальность всегда оказывается шире любых теоретических моделей. И язык пираха не вписался в красивую математическую теорию универсальной грамматики Хомского.

Эверетт показал, что язык неразрывно связан с культурой и образом жизни народа. Люди способны понять друг друга даже без вербального языка, если они ведут совместную деятельность, если желают достичь общих целей, осознают внутреннее единство. Для передачи информации можно использовать что угодно – звуки, зрительные символы, жесты, азбуку Морзе…

Более того, люди способны понимать друг друга и вовсе без слов, буквально чувствовать друг друга как самих себя, если их связывает общее происхождение, тесное родство, культура, сформированная на протяжении множества поколений, как у индейцев племени пираха.

Факт номер один

Когда Дэниел сделал перевод Евангелия на язык пираха, было решено записать его на аудио и давать прослушивать. Однако было очевидно, что Евангелие не производит должного впечатления на индейцев пираха.

«Но мы не сдавались и добавили к аудиозаписи Евангелия купленные слайды со сценами из Нового Завета: Иисус, апостолы и так далее.

Наутро после одного такого показа слайдов заниматься со мной языком пришел один из стариков, Каа’аоои (Kaaxaóoi). Мы стали работать, и тут он вдруг сказал, совершенно неожиданно:

— Женщины боятся Иисуса. Мы его не хотим.

— Почему? — спросил я, недоумевая, отчего это он так сказал.

— Потому что прошлой ночью он пришел в селение и хотел поиметь наших женщин. Он гонял их по селению и пытался засунуть в них свой большой член. — И Каа’аоои развел руки в стороны, чтобы показать, какой большой у Иисуса член — почти метр.

Я не знал, что ответить, и совершенно не мог понять, то ли это кто­то из мужчин племени притворился, что он Иисус и что у него большой половой член, то ли за этим рассказом кроется что­то мне неизвестное.

Каа’аоои, очевидно, не выдумывал: он рассказывал о событии, которое его обеспокоило. И позже, когда я спросил об этом еще двух мужчин в селении, они подтвердили его рассказ.»

Факт номер два

Однажды Дэниел был свидетелем того, как все жители селения сбежались к реке и бурно обсуждали происходящее на противоположном берегу. Сам Дэниел ничего необычного там не обнаружил. Когда он спросил, что происходит, ему сказали, что явился дух Игагаи, вон он, стоит на том берегу.

«— Ты что, не видишь? — спросил он недовольным тоном. — Игагаи, из тех, что живут за облаками, стоит на том берегу и кричит, что убьет нас, если мы только ступим в джунгли.

— Где он? — спросил я. — Я не вижу.

— Да вот же! — рявкнул Кохои, всё так же уставившись на тот берег, где вроде бы никого не было.

— За деревьями на том берегу?

— Нет, прямо у реки. Открой глаза! — ответил он раздраженно.

…я мог с уверенностью сказать, что на белом песчаном берегу, меньше чем в ста метрах от нас, не было ни души. И хотя я был в этом совершенно уверен, пираха были не меньше моего уверены, что там кто-­то есть…»

Оба факта говорят о наличии мощного коллективного сознания у пираха. Возможно, долгая изоляция от других народов, тесное родство всех членов племени способствовали тому, что информация более высокого абстрактного уровня стала формироваться в виде явных образов, ощущений, одинаковых для восприятия каждого члена племени.

Мировоззрение пираха является целостным. Они не разделяют мир на материальный и духовный (внешний и внутренний). Для них мир информационный так же реален и объективен, как для нас – материальный. Верующие же оказались разделенными надвое, познавшими запретный плод познания добра и зла. Но верующие – в силу доминирования над индивидуальным сознанием идеологии буржуазного общества — точно так же верят в мифы средств массовой информации. Придумал журналист, что Навального отравили – и мир верит.

Можно исследовать причины торможения развития племени, истоки, порождающие замкнутую систему. Можно изучать нелинейность эволюции, законы интуитивного познания.

Разумеется, у пираха в неразвитом, зачаточном виде присутствует религиозное, мифологическое сознание, хотя без отношения подчинения, как к Даждь-богу или духу оленя, нет и даров духам – поскольку не развиты отношения собственности. Ведь религия есть отражение в общественном сознании общественной иерархии, и эта иерархия основана на отношениях собственности. Но указанный Эвереттом факт – изумителен.

Действительно, чем хуже предрассудок о долгом сне, миф об огромном члене, бегающем за бабами пираха, миф об Игагаи, которого, естественно, не было, мифа об Иисусе Христе, которого тоже никогда не было и нет? Ничем не хуже.

Оказывается, религии даже в развитой, современной форме – мало чем отличается от пещерной формы племени пираха. Весь цивилизованный мир раздраженно рявкает: «Вон он, Христос! Открой глаза!»

Сначала богам приносили в жертву младенцев, сжигая их на костре. Затем из-за религии начинали крестовые походы, за веру, царя и отечество Колчак подвергал пыткам и убивал сибирских крестьян и уральских рабочих. Но до сих пор израильтяне радуются убийству египетских младенцев, отмечая день их смерти как праздник, во имя аллаха убивают тысячи и тысячи людей.

Всё познается в сравнении, пираха помогают миру понять его собственные завихи.

См. также «Антропный принцип»

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=600181

Крис Кирик