ХОЛУИ О БЕЛЫХ

В малосодержательной, бездоказательной, но характерной для нашего времени статейке С. А. Смирнова «Красного кобеля не отмыть до бела. Еще раз о книге профессора Ратьковского», автор пишет:

«На книжном рынке появляются все новые и новые переиздания книги профессора СПб госуниверситета Ильи Ратьковского «Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917-1920 гг.)». Следуют они один за другим, и их так много, что рынок, похоже, давно уже перенасыщен этим специфическим произведением. А поскольку книготорговые сети, повинуясь коммерческому расчету, очень разборчивы в приеме такого рода товара, то невольно закрадывается мысль, а не помогает ли кто плодовитому профессору административными методами?»

Скорее, может быть наоборот, коль скоро сам президент объявил, что большевики якобы отняли у России победу в Первой мировой войне.

«Уже прочтения первых ее страниц достаточно, — ничтоже сумняшеся, продолжает Смирнов, — чтобы понять: книга призвана убедить читателя, что террор белых правительств ничем не отличался от красного террора большевиков… профессор стремится доказать правомерность и обоснованность красного террора. Хотя и набрасывает на свои выкладки этакий покров объективности и чуть ли не нейтральности в духе «всякий террор ужасен и деструктивен». При этом он настаивает на будто бы количественной и качественной симметрии красного и «белого» террора. Опровергая таким образом точку зрения таких известных историков, как Сергей Мельгунов и Игорь Симбирцев, доказавших несоразмерность и принципиально разный характер красного террора и белых репрессий: с одной стороны официальная доктрина и политика террора в отношение целых сословий и классов в порядке солидарной ответственности, с другой – эксцессы, отдельные проявления зверств по отношению к противоборствующему противнику без каких бы то ни было официальных доктрин и декретов…  все ухищрения Ратьковского выглядят малоубедительными. Создается впечатление, что он и не претендует особо на научную глубину и логическую безупречность. А рассчитывает исключительно на неосведомленность массового читателя.

Мельгунов – не историк. Он написал единственную книгу «Красный террор» в России. 1918-1923», которая является не историческим исследованием, а агитационным материалом, и написана по заказу.

Причем Мельгунов в предисловии сам оговаривается, что не может ручаться за достоверность приводимых им сведений.

Д.и.н. А.Л.Литвин в книге «Красный и белый террор 1918-1922» (М.: Эксмо, 2004) пишет: «Он [Мельгунов] и сам полон этой «мести»… и был убеждён, что красный террор был ужаснее белого. Мельгунов был тенденциозен в своих писаниях…» (с.10)

Д.и.н. Ю. Н. Емельянов в предисловии к очередному переизданию книги Мельгунова (М.: Айрис-пресс, 2006) отмечает, что современные российские историки ставят под сомнение достоверность приводимых Мельгуновым фактов.

Д.и.н. П. А. Голуб в работе «Белый террор в России (1918-1920 гг.)» (М.: Патриот, 2006) называет книгу Мельгунова «насквозь фарисейским опусом», «тиражированием большой паллетной лжи» (с. 349).

Игорь Симбирцев – тоже не историк,  у него нет ни единой статьи в каком-либо научном журнале, это компилятор, он, как Бушков, Калашников или Веллер, пишет агитационные книжки на потребу публике – для заработка. Соответственно – широко разрекламирован, покупайте его опусы. У него даже нет высшего образования.

Смирнов выписывает свои впечатления, но без единой цитаты из книги Ратьковского. Если исторические факты, приведенные Ратьковским, кажутся малоубедительными для Смирнова, это его личное дело, которое он может изложить жене на кухне.

«… как бы ни говорили о зверствах белых контрразведок и частей, — проповедует Смирнов, — у их правительств мы не найдем ни правительственных актов о терроре, ни возведенной в ранг государственной политики практики заложничества. Не было у белых ни особых печатных органов, тиражировавших инструкции по заложникам и расстрелам, ни спущенных сверху директив об уничтожении целых социальных слоев (это было бы бессмысленно, т.к. в этом случае некого было бы эксплуатировать). Наконец, не было у белых лидеров генерала Деникина  и адмирала Колчака и такого всеобъемлющего аппарата террора, как ВЧК и ее дочерние структуры в виде Трибуналов, ревкомов и проч. А у большевиков все это было. Поэтому и представляется вполне реальной количественная разница в масштабах красного террора и белых репрессий: 1 млн 700 тысяч убитых большевиками (данные Комиссии А.И. Деникина) и примерно 50 тысяч человек погибших от рук спецслужб и солдат всех белых армий, подчинявшихся Верховному правителю А.В. Колчаку (Игорь Симбирцев. ВЧК в ленинской России, стр. 259)».

Представьте: белые генералы вдруг сошли с ума и начали строчить официальные акты о терроре. Однако где доказательства, что большевики возвели заложничество в ранг государственной политики? Где инструкции по расстрелам?

Заложничество – стандартная практика во всех армиях мира, она была широко распространена и у белогвардейцев.

Красный террор был объявлен в качестве исключительно ответной меры на теракты и диверсии савинковцев и других антисоветских групп, были убиты видные большевики, Володарский, Урицкий и др., были совершены покушения на Ленина.

Но еще раньше, 28.10.1917, через три дня после взятия Зимнего, юнкера, освобождавшие от красноармейцев Московский Кремль, взяли в плен сдавшихся им в ходе переговоров солдат 56-го запасного пехотного полка, а также охрану кремлёвского арсенала. Им было приказано выстроиться, якобы для проверки, у памятника Александру II, спустя час по безоружным людям был открыт пулемётный и ружейный огонь. Было убито по разным данным 300-500 человек. Это первый теракт Российской Императорской армии против большевиков.

Черносотенец Пуришкевич писал: «Ударить в тыл и уничтожить их (большевиков) беспощадно: вешать и расстреливать публично в пример другим. Надо начать со Смольного института и потом пройти по всем казармам и заводам, расстреливая солдат и рабочих массами» (Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: опыт биографии правого политика, 1870-1920. М.: Альянс-Архео, 2011. С. 349».

Тем не менее, Совнаркомом был отменён приказ №1 от 1.11.1917 главнокомандующего войсками по обороне Петрограда полковника Михаила Муравьёва о беспощадной и немедленной расправе с преступными элементами. 1 мая по декрету Петроградского Совета Пуришкевич был амнистирован и  уехал помогать Деникину. Были отпущены на свободу под честное слова министры Временного правительства Алексей Никитин, Кузьма Гвоздев, Семен Маслов, да и многие другие, а также казачий атаман Краснов, которые начал войну с большевиками, а позднее воевал на стороне Гитлера.

Большевики ввели террор под давлением масс.

В письме Зиновьеву от 26.6.1918 Ленин пишет: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы … удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…»

Официально Красный террор был объявлен Постановлением СНК РСФСР от 5.9.1918 «О красном терроре» и прекращён 6.11.1918. Два месяца!

Но Смирнов вслед за Мельгуновым распространяет время красного террора на всю Гражданскую войну, на военные действия против белых.

ВЧК была крайне малочисленна. В декабре 1917 года центральный аппарат ВЧК насчитывал 40, в марте 1918 года — 120 сотрудников. В 1918-м насчитывалось 40 губернских (ГубЧК) и 365 уездных ЧК. На местах ячейки ЧК состояли из десятка, а то и единиц чекистов.

Но Смирнов, видимо, не в курсе, что у белых была своя и весьма мощная контрразведка, был и трибунал.

«… что касается материалов созданной Деникиным комиссии по расследованию деяний большевиков, то данное учреждение менее всего было заинтересовано в установлении истины. Её цель — антибольшевистская пропаганда», — пишет д.и.н. Ю. И. Семенов.

Если уж говорить о терроре во время войны, то террор белых переходит все мыслимые границы.

В Сибири и на Дальнем Востоке Колчаком была развернута система концлагерей. Они создавались как на базе тюрем, так и в тех лагерях военнопленных, которые были построены еще Временным правительством. Более чем в 40 концлагерей режим загнал 914 178) человек, отвергавших реставрацию дореволюционных порядков. Плюс еще около 75 000 заключенных. Более 520 тысяч узников белогвардейцы угнали как рабов, их труд на предприятиях и в сельском хозяйстве почти не оплачивался.

Смирнов, ссылаясь на фальшивки от Мельгунова и Деникина, находит «коренное различие» между белым и красным террором:

«… в большинстве случаев со стороны белых командиров (атаманов) это были самочинные действия… то были казни плененного противника, сражавшегося против белых с оружием в руках… понимаю всю безвыходность положения белых военачальников… Генерал Розанов просто решил взять на вооружение методы большевиков, в чем признавался сам. И за это незамедлительно был смещен с должности Верховным правителем А. В. Колчаком».

Во-первых, Розанов брал на вооружение не методы большевиков, таких методов у большевиков не было, он ориентировался на японцев. Когда Колчак отрядил его воевать с партизанами Енисейской губернии, «… началось нечто неописуемое. Розанов объявил, что за каждого убитого солдата его отряда будут неуклонно расстреливаться десять человек из сидевших в тюрьме большевиков, которые все были объявлены заложниками… было расстреляно 49 заложников в одной только Красноярской тюрьме. Наряду с большевиками расстреливались и эсеры… Усмирение Розанов повел японским способом. Захваченное у большевиков селение подвергалось грабежу, население или выпарывалось поголовно или расстреливалось: не щадили ни стариков, ни женщин. Наиболее подозрительные по большевизму селения просто сжигались. Естественно, что при приближении розановских отрядов, по крайней мере, мужское население разбегалось по тайге, невольно пополняя собой отряды повстанцев»   (Дмитрий Раков, письмо «В застенках Колчака. Голос из Сибири», Париж, 1920, с. 16–41, переправлено из тюрьмы за границу).

Во-вторых, Колчак вовсе не смещал после этого Розанова с должности, а перевел его главным начальником Приамурского края (с 18.7.1919 по 31.1.1920).

Сам Колчак в декабре 1921 г. лично утопил в Иртыше сочувствующих ему эсеров.

Холуи, пытающиеся обелить зверства белых, прибегают к тем же аргументам, что и сталинисты: якобы имели место «перегибы на местах», вина на стрелочниках, но самые главные ни в чем не виноваты.

Однако обелить высшее руководство Белой армии не удастся. Генерал Корнилов не желает этого:
«Мы шли к власти, чтобы вешать, а надо было вешать, чтобы прийти к власти».

Дальше вы будете смеяться: «Советские историки, — пишет Смирнов, — не нашли ни одного правительственного декрета, приказа, распоряжения, где предписывалось бы… истреблять целые социальные группы и сословия… У красных все наоборот. Большевики проповедуют идеологию уничтожения буржуазии как класса. Под буржуазией понимаются многие социальные слои и группы: собственно торгово-промышленный класс, зажиточное крестьянство, офицерство, духовенство, интеллигенция».

Понятно, Смирнов не знает ни одной работы ни одного советского историка. И ни одного обществоведа тоже. Буржуазией называется класс, владеющий основными средствами производства. Ни интеллигенция, ни офицерство буржуазией не являются. Тысячи царских офицеров воевали в Красной армии. Воевали в Красной армии и многие сельские священнослужители. Но даже крупные церковные чины не являются буржуазией, хотя РПЦ до 1917 года – один из самый богатых землевладельцев.

Зажиточное крестьянство неоднородно, это кулаки, эксплуатирующие чужой труд, и середняки.

«Середняк, — подчеркивает Ленин, – не только собственник, но и труженик». Никакого уничтожения середняков не предполагалось даже при Сталине, который, вопреки указаниям Ленина, их раскулачивал. Смирнов – жертва ЕГЭ и реформы школьного образования.

Да, и Маркс, и Ленин писали об уничтожении буржуазии. Но буржуазия как класс уничтожается вовсе не расстрелами, а экспроприацией основных средств производства. Сталинист Игорь Пыхалов возмущался, что в СССР спокойно существовало множество бывших дворян, владельцев заводов, помещиков. Сталин же, наоборот, указывал, что в классовой борьбе нельзя применять «биологический подход», ставить в вину происхождение, т.к. многие дворяне честно служили Светской власти, не говоря уже о дворянах Ленине или Коллонтай.

Сообщу, что большевики, все марксисты, пропагандировали еще большее зверство – уничтожение рабочего класса. Ведь при коммунизме не должно остаться классов! Опять расстрелы?! Нет, но пытаться рассказывать жертвам ЕГЭ о диалектике абстрактного и конкретного в труде – всё равно, что исполнять симфонию Бетховена кирпичу.

«Дзержинский в беседе с социал-демократом Абрамовичем, — пишет автор, — заявив, что если большинство народа против большевиков – не беда, это соотношение можно изменить с помощью планомерного террора».

Ничего подобного не было, это больные фантазии Смирнова.

Что касается масштабов.

Генерал Гревс, командующий 10-тысячным американским корпусом в Сибири, пишет:

«В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали, Я не ошибусь, если скажу, что на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами».

Только в Екатеринбургской губернии колчаковцами было расстреляно около 25 000 человек. В одном Енисейске за симпатии к большевикам белочехами было расстреляно более 700 человек, почти десятая часть проживавших там.

Действительно, как бы ни говорили  зверствах белых, таким, как Смирнов, хоть кол на голове теши.

Ратьковский цитирует: «Можно и должно в связи с этим согласиться с д.и.н. Г. М. Ипполитовым, который писал: «Позволю себе заметить следующее: удивляет и возмущает, когда некоторые публицисты, надо полагать, в угоду политической конъюнктуре, начинают полемизировать на тему: «Чей террор был лучше, красный или белый?». И, как правило, склоняются к мысли, что белый был «гуманнее»! Прямо цинизм какой-то с элементами некрофилии». В этом плане можно привести и мнение историка А. А. Иванова: «Репрессии по отношению к мирному населению не могут характеризоваться оценочными категориями «лучше» или «хуже»…»

Однако того, что творила Белая армия, красноармейцы не совершали. В Красной армии за зверства расстреливали. Это факт. Именно потому большинство крестьян поддержало бльшевиков.

Таким образом, лжет не только Смирнов, но и профессор Ратьковский, уравнивающий белых и красных.

Приведу фрагмент из книги А. Г. Купцова «Миф о красном терроре»:

«Вы знаете, как рубят «в капусту»? Человеку привязывают руки «по швам» и начинают легкими секущими ударами с потяжкою пластовать человека по бокам, как обычно нарезают колбасу. Фьить-фьить, сверху от плеч вниз по рукам и бедрам, и опять сверху вниз. Пока эти пластующие удары идут по рукам, четкие смачные ударчики. Вот уже облетели пальцы. А напарник слева чуть переборщил — надрубил и перерубил руку… С боков свисают кровавые лохмотья — как капуста.

Вся сложность в том, что человек может потерять сознание сразу и — конец потехе. Надо в таком случае подвязывать жертву к перекладине ворот, к какому-нибудь длинному суку, но надо оставить бока открытыми для ударов. Есть другой вариант — когда пленного подвязывают подмышки, и невысоко подвешивают над землёй. Тогда можно слегка крутануть жертву, и нарезать по кругу, уже захватывая спину и грудь. В этом случае, хорошо иметь в качестве объекта человека с пузом. Постепенное надрубание оного, приведёт к медленному выпаданию кишок…

13.7.1920. Командир 50-го пехотного Белостокского полка армии Врангеля, возбудил ходатайство о награждении полкового попа армии Константина Владыкова. В ходатайстве командир писал: «21 июня сего года, когда полк стоял на позиции, в тылу обоза показалась конница корпуса Жлобы, авангард коей мчался на обоз. Заметя это, полковой священник Константин Владыков схватил винтовку, и стал всех призывать с винтовками в руках отразить конницу противника и, ободряя всех, двинулся с образовавшейся цепью на конницу, чем много способствовал не только отбитию налёта конницы Жлобы, но и захвату пленных и других трофеев».

Мой отец, сын красного полка, видел, как рубят «в капусту». Он был невольным участником филиала того «Бузулукского мятежа», когда некоторые казачьи части перешли на сторону белых…

Он с каким-то комиссаром, чуть ли (по версии отца) не помощником Кошелева, ехал на телеге на мешках с деньгами. Это было жалованье бойцов. В гражданку платили достаточно много. Сзади ехала телега с пулеметом и остальными деньгами. И человек шесть всадников. Они не знали, что произошло, и когда где-то метрах в пятидесяти группа каких-то казаков на распряженной телеге завозилась с пулеметом, а сзади-поодаль их стала нагонять группа всадников, никто ничего не понял… Очередь из пулемёта вначале сняла пулеметчика охраны, после саданула по всадникам.

И тут же подлетела казара. Свистящие взмахи, которые вгоняли клинки на 20-30 см в тела… К телеге, где на деньгах сидел отец, подлетел казак с ещё старой мадьярской саблей, с расширяющимся к концу клинком, комиссар еще раньше от недосыпа наглухо вырубился и спал на этих же деньгах. Казак широченным ударом буквально перерубил его пополам, следующий удар предназначался отцу, но лошадь почему-то вздернулась, и сабля лишь слегка скользнула по черепу, ровно посередине головы с темени ко лбу. Это спасло, отец потерял сознание, а кровь создала иллюзию смертельной раны. По станице уже вылавливали и сгоняли к площади перед церковью и школой пленных. Кто-то перевязал его, и он шел в толпе таких же как он неудачников. Они все стояли, ожидая чего-то, когда с боковой улицы на легких рысях вылетела с матом группа всадников, гоня кого-то меж коней нагайками. Один из всадников вылетел вперед, крикнул кому-то из группки командиров: «Видал эту сволочь? — Он Семена подстрелил!» Какие-то крики и команда: «В капусту его…» Человек, видно, знал, что к чему, и с утробным воплем кинулся на кого-то в надежде на быструю смерть, но не дали…

«А чем поддержать-то?» — Вопрос… «Тащи оглоблю!» — а тем временем человека связали по стойке смирно. Когда притащили оглоблю, ее использовали, как удочку: задний держал конец, середину положили на плечо крепкого казака, а на конце уже была привязана петля. Но за шею нельзя – человек, повиснув на шее, потеряет сознание — весь «цимес» насмарку. «Тащи штык!» — и штык вогнали в щеку, проткнули насквозь, в другую щеку, и за него вокруг головы зацепили петлю «удочки». Тот, кому кричали о каком-то Семене, выхватил шашку и подал знак рукой кому-то, кто встал уже слева сзади, и начали четко и резко-легко пластовать живого человека «в капусту»… После уже на паперть вышел с попом какой-то старик казак и задвинул речугу, в конце которой, как после рассказали отцу, всех приговорили к «суду народа»… намечалось изуверское шоу, вроде оргии садистов.

Пленников загнали в амбар. Но кто-то не хотел ждать, и раза два пьяное казачьё выводило по три — по четыре жертвы. После чего слышались жуткие животные вопли. После отец видел, как те кто были не шибко религиозные, сбивались в кучки и из того, что было (у босых и раздетых), делали что-то похожее на веревки и помогали друг другу вздернутся на случайно оказавшемся выступающем из стены каком-то бруске. Это была какая-то вялая жуткая очередь. Кто-то садился на корточки, на него забирался «счастливчик» и нижнему: «Уходь, штоль.» Тот откатывался, и все молча ждали, когда человек переставал дергаться. Кстати, знаете ли вы, что когда человек вешается, у него расслабляется кишечник и мочевой пузырь?.. А после ведь надо было снять тело, а это без скамейки не просто, но утро-то близко… Хотя большинство усталых, раненых, избитых (а уж вытянуть нагайкой пленного — за милую душу) пассивно ждали.

Случилось, как в кино, хотя таких эпизодов было много. Ночной прорыв своих, и когда на околице началась плотная пальба и гроханье гранат. Станица поняла, что почём, и кто мог, сбежал. Но всё бы обошлось, если бы не «развлечения» казачьи… Командир, старший друг отца, ворвался в амбар и вывел его на улицу, на площадь, куда уже сгоняли казачьё. И горе было тому, в ком узнавали палачей. Вывели казака, чей сын, оказывается, и перерубил комиссара, и полоснул по голове отца. Тому дали пинка под дых, и когда он осел, за волосы дернув, поставили на четвереньки. Отцу дали шашку: «Мсти, Жорка!» Отец рубанул по шее, но только надрубил мышцы,- слабость и рана не стимулятор.

Командир свистнул саблей, и голова хлюпнулась вниз раньше тела…

Уже после, когда в конце гражданской войны полк отца перебросили на туркестанский фронт, отец видел ряды посаженных на колы, и хриплые жуткие вопли «Добейте!! Добейте!!!»… К басмачам в плен не сдавались, но и в плен не брали… Басмачей звали «зверьё», не за природную тупость, а за садизм («Информалисток российского политобъединения «Рабочий» 2.11.2012).

Можно добавить к статье Смирнова многочисленные тексты с фальсификацией истории в духе официальной идеологии, а также фильмы, например, короткометражное видео «Геноцид Русских в XX веке 1917-1925 годы», являющееся фрагментом документального сериала «История России. XX век». В 2007—2013 годах этот сериал транслировался по историческому телеканалу «365 дней ТВ». «В материале — обвинение в адрес комиссара Бронштейна, который якобы издал декрет о социализации женщин. Эту фальшивку подробно и с документами в руках разбирает блоггер shatsky в материале «Декрет о социализации женщин в Екатеринодаре: Из истории пропаганды времён Гражданской войны». … у антисоветчиков концы не сходятся: они указывают несуществующие фамилии, путают должности большевиков» (https://kir-bor.livejournal.com/284128.html).

Читайте, что пишут: «Что касается количества населения, в период с 1917 по 1922 год оно уменьшилось в среднем на 13 млрд. человек»

https://finance.rambler.ru/other/44075437-skolko-pogiblo-v-grazhdanskoy-voyne-ot-belogo-i-krasnogo-terrora/

Вот так. «В среднем».

Интервентами и белогвардейцами убиты, замучены в концлагерях, погибли от ран, голода и эпидемий – миллионы. Материальные же потери страны составили 50 млрд. золотых рублей. 

 

Давно нет большевиков, те, кто сегодня рядится под коммунистов, марксистов – вызывают оторопь и смех. Для чего, в таком случае, так старается Смирнов? Главное преступление большевиков – экспроприация иностранных и отечественных олигархов. Смирнов, как цепной пес, охраняет собственность Вексельберга, Фридмана, Абрамоича, Усманова, Трутнева, Потанина, Дерипаски, Прохорова, Лисина, Грефа, Мордашева и т.д. В этом смысл и заявления президента о большевиках, якобы отнявших у России победу в 1-й мировой.

Оппонировать Смирному и подобным ему бессмысленно. Чему оппонировать – их пещерному невежеству, их кретинизму?! Но указывать на их холуйство – обязательно.

См. также мою книгу «Террор, национальный вопрос и глобализация» с подробным описанием зверств белогвардейцев, Часть I http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=424879

Часть II http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=425427

Борис Ихлов, 17.4.2021